Дэн Сяопин

Сегодня многие называют наступивший XXI век веком Китая. Весь мир смотрит на эту восточную страну с чувством восхищения, а некоторые и с долей страха.

Впечатляющие успехи Китая за последние 20 лет, превратившие эту страну в одно из самых могущественных и влиятельных государств мира, заставили даже скептиков изменить свои взгляды на нее и заговорить о «китайском чуде».

С начала экономических реформ, развернувшихся в Поднебесной с 1978 года, валовой внутренний продукт ежегодно возрастал в среднем на 9,6%. Это означает, что он удваивался — каждые 7,5 года!

При сохранении в экономике Китая таких темпов роста она, по оценкам экспертов, в ближайшие десять-двадцать лет по размерам ВВП превзойдет американскую и станет крупнейшей в мире.

Подобное положение далеко не случайно и является закономерным следствием всего предыдущего развития Китая. Над «Срединным государством», как называют его сами китайцы, всегда довлела древнейшая история великой цивилизации, уходящая корнями в седую глубь веков. Идея величия нации пестовалась и вынашивалась здесь тысячелетиями. Эта идея ни на миг не прекращала своего существования, даже в самые худшие и тяжелые для китайцев моменты их истории.

На новом витке своего развития Китай сумел нащупать для себя новую систему координат. Решительно отказавшись от величественного высокомерия Цинской империи периода ее расцвета в VIII–IX веках и идеологического мессианства и гегемонизма эпохи Мао Цзэдуна, Поднебесная поставила перед собой предельно прагматичные, но не менее амбициозные задачи по интеграции обновленного Китая в современный глобальный мир.

Во многом это прямая заслуга лидера нации, которым в Китае по праву считается самый маленький и в то же время великий политик, принесший нищей и слабой стране славу и могущество; человек, который на протяжении всего XX века имел значительное, а временами и решающее влияние на все, что происходило в Китае; человек, который на собственном примере доказал уязвимость знаменитого изречения древнегреческого философа Гераклита о том, что невозможно дважды войти в одну и ту же реку, трижды побывав в опале и трижды воскреснув из политического небытия.

Это Дэн Ксиян, более известный под именем Дэн Сяопин.

Когда в сентябре 1976 года скончался Великий Кормчий Мао Цзэдун, Китай, переживший к тому времени трагические страницы, связанные с авантюрными экспериментами «большого скачка» и «культурной революции», находился в тяжелейшем положении.

В наследство от Мао досталась архаичная экономика с абсолютным доминированием аграрного сектора и находившейся в зачаточном состоянии промышленностью; нестабильность в национальных окраинах, прежде всего в СУАР и Тибете; настороженное, а где-то и враждебное отношение со стороны соседей, порожденное политикой гегемонизма Китая; беспросветная нищета и безграмотность населения.

К тому времени в КНР насчитывалось порядка 120 млн безработных, более 200 млн людей систематически недоедали. Средняя продолжительность жизни составляла 35-40 лет. Китай был одним из немногих государств, где подавляющее большинство крестьян обрабатывало землю деревянной сохой, а главной и едва ли не единственной сельскохозяйственной культурой был выращиваемый вручную рис.

Жесткая ориентированность в сторону развития тяжелой промышленности, военной индустрии, перегибы в государственной политике и откровенные просчеты руководства страны дорого обошлись народу.

Чего стоил только знаменитый «большой скачок», развернутый в 1958 году! Творцы «большого скачка» решили радикально увеличить производство стали и обогнать Англию. Во дворах начали строить домны, крестьян сгоняли в народные коммуны, обобществляя даже мелкую собственность. Каждая деревня, коммуна, фабрика и даже школа были обязаны плавить железо.

Кампания проходила под лозунгом Мао Цзэдуна: «Три года упорной работы, десять тысяч лет счастья!». Особенно трудно приходилось сельчанам, поскольку в большинстве деревень не было железной руды, и чтобы выполнить поставленный план, в переплавку отправляли даже бытовую утварь. По всей стране рабочий инструмент был переплавлен в бесполезный железный лом. Работа на полях и деятельность в других сферах экономики были практически остановлены.

К началу 1959 года стал очевидным провал «большого скачка». Его последствия были просто катастрофическими: полный развал сельского хозяйства и последующий трехлетний голод, унесший жизни 43 млн человек.

Кончина Великого Кормчего подвела своеобразную черту под целой эпохой в жизни Китая. Впервые за многие годы в китайском обществе начали открыто поднимать и обсуждать вопрос, почему, несмотря на десятилетия развития страны в условиях социализма и упорного и самоотверженного труда всего китайского народа, Китай так и не сумел добиться сколько-нибудь серьезных результатов, а самое главное — преодолеть отсталость и бедность?

Действительно, несмотря на определенные успехи в государственном строительстве, а также индустриализации страны, обеспечившей создание целого ряда современных отраслей промышленности, как самолетостроение, автомобильная промышленность, тяжелое и точное машиностроение, производство энергетического, металлургического и горного оборудования, выплавка высоколегированной стали и цветных металлов, Китай, по большому счету, оставался отсталой аграрной страной третьего мира.

Развернувшиеся дискуссии охватили практически все общество, начиная от партийных управленцев и ученых-экономистов и заканчивая рядовыми гражданами. По сути, эти дискуссии стали предтечей знаменитых социально-экономических реформ, положивших начало стремительному экономическому росту Китая и его выдвижению к концу XX века в число ведущих государств мира.

Тон дискуссиям задавал Дэн Сяопин, будущий архитектор китайских реформ. Ясно понимая острую необходимость кардинального реформирования китайской экономики, Дэн Сяопин впервые озвучил свои соображения еще в бытность Мао Цзэдуна на IX съезде КПК в 1974 году. Соль была в том, что идеи Дэна носили откровенный «буржуазный», «контрреволюционный» оттенок, поскольку предполагали реформу экономики путем внедрения рыночных механизмов.

Для большинства это было подобно грому среди ясного неба, но не для Дэна Сяопина, который шел к этим идеям всю свою жизнь, в буквальном смысле выстрадав их.

Будучи маленького роста, Дэн слыл большим человеком. Обладая недюжинными способностями, острым умом и силой характера, он пользовался огромным авторитетом среди товарищей по партии и оружию и уверенно поднимался вверх по карьерной лестнице, приобретая все большую власть.

К моменту провозглашения Китайской Народной Республики в 1949 году Дэн Сяопин уже был членом Центрального комитета Компартии Китая и заслужил славу одного из талантливых и непобедимых военных полководцев. Казалось, что теперь деятельность Дэна Сяопина как самого приближенного к Мао политика должна была разворачиваться в центральных коридорах власти. Но осторожный и недоверчивый Мао Цзэдун отправил подающего большие надежды Дэна во главе 8-й армии «укреплять» рубежи молодого государства.

Тем не менее в 1956 году Дэн Сяопин избирается Генеральным секретарем КПК, вторым после председателя человеком в партии. Теперь Дэн получает реальную возможность непосредственно участвовать в управлении страной.

И с этого момента его собственная позиция все чаще приходит в противоречие со взглядами Мао Цзэдуна. Особенно ярко это проявляется с началом политики «большого скачка». Как прагматик, Дэн не разделял эту абсурдную, с его точки зрения, политику, но не имел возможности помешать ее реализации. Открыто не выступая против, в эти годы он все свои усилия сосредоточивает на сохранении самой партии и партийного аппарата. Однако после признания ошибочности политики «большого скачка» часть вины за негативные последствия Дэн берет на себя. Свой шаг он объяснял тем, что решения руководства партии, куда входил и он, принимались коллегиально. Стало быть, ответственность также является общей.

Дэн всегда придерживался принципа «меньше болтовни, больше дела», так и после «большого скачка» он незамедлительно принялся исправлять последствия безумной политики Мао.

Чувствуя, что крестьяне теряют веру в коллективное хозяйство, Дэн убеждает партийных ортодоксов в необходимости либерализации сельскохозяйственной деятельности и добивается согласия Мао Цзэдуна на предоставление крестьянам права на индивидуальное хозяйствование. Дэн начинает собственную «политику регулирования», суть которой состояла в том, чтобы сдавать в аренду землю, разрешить сельчанам мелкотоварное производство и свободно продавать свою продукцию на рынке.

Именно к этому времени относится крылатая фраза Дэна Сяопина: «Частное хозяйство — это неплохо, если приносит эффект. Не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей». Этим Дэн ясно дал понять всем, что во главу угла ставит прежде всего эффективность, а не абстрактные идеологические постулаты. Идеи Дэна быстро находят положительный отклик в среде интеллигенции и обеспечивают широкую поддержку у крестьян.

Еще в начале 1960-х гг. многие трезвомыслящие люди из окружения Мао отчетливо понимали необходимость реформ в экономической и политической жизни страны. Но если в экономической сфере Дэну Сяопину все же удалось сделать определенные сдвиги, то попытка либерализировать политическую линию партийного руководства оказалась неудачной. Это и стало причиной второй политической «смерти» Дэна, которая совпала с началом «культурной революции».

В 1967 году он был отстранен от должности Генерального секретаря КПК и арестован. В это время в маховик репрессивной машины попадают практически все соратники Дэна. В тюрьме умирает Председатель республики Лю Шаоци, объявленный «первым лицом, идущим по капиталистическому пути». Но самому Дэну Сяопину удается выжить, хотя его и называют «вторым лицом, идущим по капиталистическому пути». Его осуждают и ссылают на «перевоспитание» в провинцию Цзянси, куда когда-то он с триумфом въезжал во главе седьмого корпуса Красной армии.

Но на этот раз Дэн пребывает здесь в качестве слесаря тракторного завода, а его жена — мойщицей шурупов. Тем не менее, будучи ссыльным, заклейменным «классовым врагом народа», Дэн не перестает играть в свою любимую игру — бридж, которая как буржуазная была запрещена Мао Цзэдуном. Дэну Сяопину было в то время 65 лет. Но, несмотря на это, местные жители запомнили его бодрым и энергичным. Дома он выращивал капусту, дыни, зелень, рубил дрова и заготавливал уголь.

В Цзянси Дэн пробыл шесть лет. В 1973 году Дэн Сяопин возвращается на властный Олимп, став одним из двенадцати заместителей тогдашнего главы китайского правительства Чжоу Эньлая, и вновь включается в государственную и политическую жизнь страны.

Сегодня существуют различные мнения по поводу его второго «воскрешения». Одни утверждают, что, еще пребывая в ссылке, Дэн многократно обращался к Мао Цзэдуну с просьбой о помиловании, и, наконец, Мао «простил» своего старого друга. Однако данное утверждение не имеет под собой почвы в силу того, что Мао не имел привычки возвышать опальных политиков, даже если они были очень близки ему.

Другая часть исследователей убеждена, что своим освобождением и возвращением во власть Дэн обязан своему соратнику Чжоу Эньлаю, который якобы походатайствовал перед Мао. Безусловно, Чжоу Эньлай был одним из главных сторонников освобождения Дэна. Но на тот период из-за своей тяжелой болезни он не имел реального влияния на партийное руководство, а всей текущей работой правительства в основном занимались его заместители.

Более правдоподобным выглядит предположение, что после двукратной «капитальной чистки» рядов партии в ее руководстве не осталось ярких политических фигур, способных вести взвешенную внешнюю и внутреннюю политику. Большинство нововыдвиженцев отличалось или крайне радикальной консервативностью, или ультралиберальностью. В результате страна, как и прежде, оставалась в пучине политических и внутрипартийных интриг, а экономика ухудшалась с каждым днем.

Из пропасти «культурной революции» необходимо было вытаскивать буквально все: образование, науку, армию, народное хозяйство, культуру, искусство. В этих условиях страна нуждалась в опыте и умении таких политических старожилов, как Дэн Сяопин.

После своей реабилитации Дэн становится не только двенадцатым заместителем главы правительства, но по совместительству занимает пост начальника Генерального штаба Национально-освободительной армии Китая (НОАК). Однако во всех политических вопросах он занимает, скорее, пассивную позицию и не проявляет прежней инициативы. Но он не сломался и не изменил своим взглядам, как могло показаться со стороны. Это была лишь внешняя оболочка, которой умудренный Дэн, подобно улитке в минуту опасности, прикрывался от посторонних и нередко откровенно враждебных взглядов своих недругов в партии и правительстве. И эта стратегия выжидания уже скоро оправдала себя и доказала свою дальновидность.

Дэн четко осознавал, что понимание блага страны и стратегических целей ее развития у него и Мао Цзэдуна существенно различаются. Единственным человеком, с кем Дэн делился с соображениями по поводу реформирования страны, был Чжоу Эньлай. Будущие преобразования они планировали совместно и даже дали им рабочее название «реформа четырех модернизаций».

Но смерть в январе 1976 года Чжоу Эньлая и интриги окружения Мао привели к новой опале Дэна. На похоронах Чжоу Эньлая люди открыто выражали недовольство политикой Мао. Полиция рассеяла толпу, но люди оказали сопротивление. В организации «контрреволюционной» демонстрации и заговоре обвинили Дэна. Его лишают всех партийных и иных должностей.

Однако на этот раз у Дэна были сильные союзники в лице министра обороны маршала Е Цзяньиня и командующего Гуандунским военным округом Сюй Ший. Оба они разделяли политические взгляды Дэна. Благодаря своим союзникам Дэн избежал ареста. Под охраной военных он поселился в небольшом курортном местечке, расположенном вблизи Гуанчжоу.

В это время Мао развернул в стране кампанию по «критике Дэна Сяопина и отпору правоуклонистскому вихрю пересмотра правильных оргвыводов» (формулировка самого Мао Цзэдуна). Однако эта акция не принесла желаемого результата. Напротив, в глазах населения Дэн становится народным героем.

После смерти 83-летнего Мао Цзэдуна Дэн Сяопин снова возвращается в Пекин. На июньском пленуме Центрального комитета КПК 10-го созыва он утверждается заместителем Председателя ЦК КПК, заместителем председателя Военного совета и начальником Генерального штаба НОАК, заместителем премьера Госсовета КНР.

И хотя, вернувшись во власть, Дэн Сяопин не занял первых должностей, внутри страны и за ее пределами понимали, что у руля власти стоит непотомляемый Дэн. Он намеренно выдвинул вперед молодых, полагая, что настало время руководителей нового поколения. В то же время он сохранил культ покойного Мао Цзэдуна. Признавая его ошибки, он позиционировал свои действия как возвращение к истинному учению Мао. В этом и был секрет постоянного первенства Дэна в аппаратной борьбе. Он не просто побеждал, но и каждый раз менял правила этой борьбы.

Дэн вновь одержал победу, и ему, наконец, открылась возможность реализовать собственные идеи. Он выдвигает лозунг четырех модернизаций — череду реформ в сфере сельского хозяйства, промышленности, науки и вооруженных сил, призванных обеспечить Китаю прорыв в будущее.

Обычно точкой отсчета реформ в Китае принято считать прошедший в 1978 году III пленум ЦК Компартии Китая XI созыва, на котором собственно и было объявлено о начале курса четырех модернизаций.

Однако сама идея четырех модернизаций витала в среде высшей партийной номенклатуры еще с 1974 года после известного выступления Дэна Сяопина. Поэтому пленум 1978 года, по существу, лишь санкционировал рыночные реформы, предложенные новым лидером КНР Дэном Сяопином.

Прекрасно зная свой народ и твердо придерживаясь марксистских принципов, с одной стороны, и в то же время глубоко понимая реалии современного мира, с другой, Дэн предложил новую модель развития китайского общества — социализм с китайской спецификой. Этот путь органично учитывал национальные корни, не противопоставляя модернизацию традициям.

Дэн никогда не стремился сломать традиции, как скажем, это происходило в той же кемалистской Турции. Наоборот, с самого начала у него было четкое понимание необходимости приспособить национальные традиции для решения задач модернизации. Это прежде всего сидящие в крови каждого китайца принципы и дух конфуцианства — трудолюбие, уважение к старшим, законопослушность, признание верховенства государства перед обществом, коллективизм, самоотверженность, личная скромность и неприхотливость в быту.

В результате, аккумулируя чужой опыт, Китай вслед за «азиатскими тиграми» сумел плодотворно соединить современные рыночные принципы в экономике с особой организацией общественных связей, порожденных историческими и культурными традициями.

«При осуществлении модернизации необходимо исходить из реальной действительности Китая, — подчеркивал на XII съезде КПК Дэн Сяопин. — Как в революции, так и в строительстве нужно со всей серьезностью изучать и заимствовать опыт других. Однако на одном лишь копировании зарубежного опыта и слепом подражании иностранным образцам далеко не уедешь... Дела Китая должны вестись в соответствии с его реальной обстановкой».

В этом плане Дэн определил ряд национальных особенностей КНР.

Во-первых, это накопленный положительный опыт хозяйствования за весь период существования КНР.

Вторая особенность Китая заключается в многочисленности населения, которая, по мнению Дэна, с одной стороны, является благоприятным фактором, с другой — неблагоприятным, поскольку неразвитость производства порождает проблему продуктового дефицита, затрудняет решение вопросов занятости и социального обеспечения.

Третья особенность Китая в том, что он богат минеральными и водными ресурсами, занимая первое место в мире по запасам металлических руд и третье место по угольным запасам.

Дэн Сяопин предельно ясно сформулировал главные приоритеты своей стратегии на перспективу: «Сначала накормить народ, затем — строить».

Первые три года реформ (1979–1981) Дэн Сяопин объявил годами реконструкции. Утвержденные еще во времена Мао Цзэдуна плановые задания на этот срок были пересмотрены либо отменены. Опасаясь привычного произвола партийной бюрократии, Дэн Сяопин ограничил полномочия местных административных органов и комитетов партии. Они практически лишились возможности внесения на местах каких-либо существенных корректив в общий ход реформ.

Последующая стратегия охватывала период до 2050 года. В ней выделялись три основных этапа:

Первый этап 1981–1990 гг. — обеспечение населения продовольствием и товарами первой необходимости;
Второй этап 1990–2000 гг. — увеличение объема производства и повышение уровня жизни населения в два раза;
Третий этап 2000–2050 гг. — достижение качества жизни высокоразвитых стран.

Оптимальная формула, которая позволила бы Китаю реализовать поставленные задачи, виделась Дэну Сяопину через реформы и открытость миру. Он прекрасно понимал, что без современных достижений науки, техники, технологий, без иностранных инвестиций невозможно поднять экономику. При этом политика открытости предполагала не просто расширение внешних связей, а интеграцию Китая в региональную и мировую экономику. Речь шла не просто о восстановлении внешнеэкономических связей и привлечении иностранного капитала в национальную экономику. Суть заключалась в том, чтобы, адаптируясь к мировым методам хозяйствования, превратить экономику страны из замкнутой системы в экономику открытого типа, способную эффективно конкурировать на международном рынке.

Приоритетными сферами реформирования были определены четыре направления, которые необходимо было модернизировать в первую очередь: сельское хозяйство, промышленность, наука и вооруженные силы. Ключевая роль в развернувшейся модернизации отводилась аграрной реформе. И это было не случайно.

Реформа села имела исключительное значение, поскольку на тот момент аграрный сектор был основой экономики Китая, подавляющая (свыше 80%) часть населения проживала в деревне, и решение ее социальных проблем было вопросом жизни и смерти. К тому же обеспечение огромной страны продовольствием всегда было приоритетом любой власти в Китае.

В качестве первого шага были распущены народные коммуны, унаследованные из маоистского прошлого, и внедрен принципиально новый подход — семейный подряд. В результате земля, хотя и осталась в государственной собственности, была отдана семьям в индивидуальную аренду с правом наследования. Впоследствии крестьянам было предоставлено право переуступать аренду третьим лицам за плату, что фактически означало создание земельного рынка без введения частной собственности на землю. Этот шаг стал поистине революционным.

Однако аренда земли допускалась лишь в случае высокой рентабельности сельхозпроизводства. На юге страны, где земля плодородная, а климат теплый и влажный, система семейного подряда стала почти повсеместной. На севере и северо-западе, где местные условия отличаются умеренным климатом, меньшей плодородностью земли и низкой плотностью населения, были сохранены большие производственные бригады. В свою очередь, такие слабозаселенные и малопродуктивные регионы, как Внутренняя Монголия и Синьцзян, требовали широких коллективных усилий, поэтому здесь за основу были взяты крупные государственные хозяйства с машинной обработкой полей.

Система семейного подряда сразу же дала практический эффект и стала быстро распространяться по всей стране. В 1992 году, активно поддержав инициативу Дэна Сяопина по углублению реформы на селе, китайские крестьяне включились в рыночные отношения и процесс индустриализации аграрного хозяйства. За это время в Китае были созданы более 20 млн поселковых предприятий, на долю которых сегодня приходится примерно треть объема ВВП. В конечном счете, было достигнуто главное — Дэн Сяопин сумел вернуть веру крестьянам в перспективу улучшения их жизни и жизни их детей.

На сегодня благодаря реформам Дэна Сяопина Китай добился высоких результатов в аграрной сфере. По масштабам производимой продукции сельское хозяйство Китая является одним из крупнейших в мире. Для сравнения: по данным российских исследователей, китайский аграрный сектор за предыдущие годы довел производство зерна до 500 млн тонн в год с площади 156 млн га, в то время как в России с 200 млн га собирают не больше 66 млн тонн.

Успешный опыт реформ на селе дал толчок широкому распространению механизма семейного подряда и в городах. Здесь основными объектами стали места общественного питания, сферы услуг и мелкой торговли, не требовавшие больших финансовых вложений.

Все это подготовило почву для начала следующего этапа — отказа от государственной монополии на собственность и признания многообразия ее форм. Дэн Сяопин и его окружение четко осознавали, что без подобного шага государству трудно будет поддерживать начатые реформы.

Признавая ведущую роль государственной формы собственности, Дэн Сяопин не только допускал, но и поощрял развитие частного предпринимательства.
В Китае была развернута кампания по развитию хозяйств разнообразных форм собственности. По сути, был начат процесс приватизации. Дэн Сяопин выделил следующие виды собственности, разделив их на пять категорий:

1. Общенародная собственность — собственность непосредственно в распоряжении государства;
2. Коллективная собственность — акционерные объединения с преобладанием государственной доли;
3. Частная собственность — единоличное хозяйствование частных лиц;
4. Госкапиталистическая собственность: а) предприятия, основанные на государственном и иностранном капитале; б) предприятия, основанные на государственном финансировании и капитале бывших национально-буржуазных хозяйствующих субъектов; в) предприятия, основанные на государственном финансировании и капитале новых частных предпринимателей, которые выросли из частных собственников;
5. Смешанные хозяйства, объединившие в себя: а) общенародную и коллективную собственность; б) общенародную и частную собственность; в) коллективную и частную собственность.

Безусловно, выдвинутая схема форм собственности не была окончательной и в ходе дальнейших реформ менялась не раз. Поэтому официальная китайская статистика в основном сообщала данные по трем секторам экономики — общенародному, коллективному и частному, а также следила за положением в предприятиях, основанных на национальном и иностранном капиталах.

После стабилизации аграрного сектора Дэн Сяопин приступил к реформе промышленного комплекса. Новая промышленная политика также носила либеральный характер и заключалась в ограничении роли государственного регулирования и предоставлении предприятиям большей самостоятельности при сохранении их в государственной собственности.

В конце 1978 года ведущие экономисты страны выдвинули идею «сычуаньского эксперимента», которая предполагала расширение прав предприятий распоряжаться сверхплановой продукцией, замену отчислений от прибыли налогом, введение плавающих цен.

В этот период в строй вводятся крупные современные предприятия энергетики, электроники, автомобилестроения, авиастроения, металлургии редких и рассеянных металлов, химической, пищевой, кормовой промышленности. Кардинально обновляются производственные мощности действовавших предприятий, поскольку к концу 1970-х гг. в большинстве своем они безвозвратно морально и физически устарели. Сегодня отраслевая структура китайской промышленности представлена более чем 360 отраслями. Основные индустриальные центры расположены в восточных приморских провинциях и районах Цзянсу, Шанхае, Ляонине, Шаньдуне, Гуандуне, Чжецзиме.

Все эти меры заметно оживили хозяйственную деятельность в стране и обеспечили динамичный рост промышленного производства. Основная масса произведенной продукции шла на экспорт. На первом этапе это были изделия легкой и пищевой промышленности. Постепенно номенклатура вывозимых товаров расширялась. Туда вошли сталь, цемент, стекло, электробытовые товары, игрушки и др. Ставка делалась на экспорт готовых изделий. За два с лишним десятилетия с начала реформ объем экспорта вырос почти в 20 раз, а импорта — не менее чем в 15 раз.

Переход Китая во второй половине 1970-х гг. к модернизации экономики совпал по времени с развертыванием в мире НТР. Ее базовыми направлениями были микроэлектроника, информатика, биотехнологии.

Приобщение к новшествам НТР для Китая оказалось непростым делом. Ограниченные финансовые возможности, слабый научный потенциал (особенно ослабленный в ходе «культурной революции»), низкий образовательный и культурный уровень населения — все это препятствовало развертыванию широкомасштабной научно-технической революции.

Поэтому Дэн Сяопин бросил все силы на реформу системы образования и науки. Именно образование и наука стали основными объектами социальных реформ Дэна Сяопина, ибо он был убежден, что знание народа — это его лучшая защита и лучшее обеспечение.

Глубоко порочная политика травли интеллигенции в годы «культурной революции» нанесла огромный ущерб китайскому обществу. При Дэне Сяопине школы и институты вернулись к нормальной жизни. Он постоянно напоминал о необходимости опираться на профессионалов, специалистов, ценить людей интеллектуального труда и создавать им условия для плодотворной творческой деятельности.

Благодаря прагматичному подходу команды Дэна Сяопина Китай, бывший одной из неграмотных стран Азиатского континента, к концу XX века превратился в светское государство с преобладающим большинством образованного населения. Так, если в 1950-х гг. в китайских начальных и средних школах, а также высших учебных заведениях учились 30,6 млн школьников и студентов, то в 2001 году их число составило 229 млн человек.

Это значит, что всего за 50 лет количество учащихся увеличилось в 7,5 раза. Уже в конце 1970-х гг. в Китае был разработан и принят восьмилетний план развития науки на 1978-1985 гг., который предусматривал проведение большого объема исследований и разработок в области микроэлектроники, новых поколений ЭВМ, информатики, генной инженерии.

Тщательное изучение опыта развития науки и техники за рубежом, в том числе в США, Японии и странах Западной Европы позволили выделить 12 основных направлений развития науки и техники, которые легли в основу Государственного плана развития науки и техники на 1986–2000 гг.

В настоящее время Китай сосредоточил усилия на развитии наукоемкой техники и технологий в семи приоритетных областях. Среди них — биотехнологии, информатика, автоматизация, энергетика, космическая и лазерная техника.

В целом за время реформ Китай достиг впечатляющих успехов в сфере науки и техники, а в таких отраслях, как ядерные и космические технологии, физика высоких энергий, биология, вычислительная техника и телекоммуникации, вполне способен конкурировать с ведущими странами мира. В этом отношении весьма показателен тот факт, что за короткий период Китай сумел создать собственный военно-космический комплекс и превратиться в космическую державу. После успешного самостоятельного запуска первого китайца в космос мир заговорил о пополнении «космического клуба».

В период «больших перемен» кардинальному преобразованию подверглись и национальные вооруженные силы — Народно-освободительная армия Китая, которая к началу 1980-х гг. была одной из самых многочисленных, но слабо оснащенных армий мира.

Процесс реформирования армии проходил в последнюю очередь, хотя Дэн Сяопин сам был из числа военной элиты. Но ради получения средств на проведение начальных экономических преобразований ему пришлось экономить на армейских нуждах.

Осознавая реальное положение армии, Дэн Сяопин понимал необходимость формирования новой военной доктрины. В 1985 году, будучи Председателем Центральной военной комиссии Компартии Китая, Дэн Сяопин проводит расширенное заседание комиссии с целью выработки общей точки зрения на военную концепцию и определения качественно новой военной стратегии страны.

На этом заседании Дэн, по сути, сделал очередной революционный шаг, который перевернул всю военную политику Китая последних лет. Он отметил, что «в обозримом будущем крупномасштабной войны не будет. Факторы, препятствующие этому, продолжают нарастать.

Такими факторами являются:

• ни СССР, ни США не смогли добиться превосходства в наращивании военной мощи и продолжают сдерживать друг друга от нанесения первого удара;
• страны третьего мира никоим образом не кооперируются с этими двумя главными силами в деле наращивания вооружений, в действительности — страны третьего мира больше привержены миру, чем войне;
• технологический перевес начинает превалировать над чисто военными факторами достижения победы и становится новой ареной для состязаний за мировое господство».

Согласно логике новой доктрины Китай отказался от концепции крупномасштабной войны и принял доктрину «военного строительства в мирных условиях». Отныне основная задача вооруженных сил заключалась в предотвращении региональных военных конфликтов. В этой связи приоритет был отдан развитию современных видов войск и вооружений, а также созданию мобильных сил быстрого реагирования.

Уже к середине 1980-х гг. в структуре НОАК и ВМФ появляются новые подразделения под названием «Силы быстрого реагирования» (СВР). В 1992 году они были переформированы в «Мобильные боевые силы для разрешения критических ситуаций». МБС подчиняются непосредственно Центральной военной комиссии КПК и решают задачи по охране государственной границы, противодействию терроризму, разрешению внутренних вооруженных конфликтов, ликвидации последствий природных и техногенных катастроф, поддержанию общественного порядка.

За двадцать лет реформ Дэна вооруженные силы серьезно изменились. Пересмотр концепции военного строительства, создание современных видов войск, техническое перевооружение и кардинальное увеличение расходов на военные нужды стали основными моментами формирования качественно нового облика армии Китая.

Таким образом, стратегия четырех модернизаций полностью оправдала себя, создав реальный задел на будущее и дав людям надежду на лучшее.

После провозглашения лозунга «четырех модернизаций» и его успешной реализации интеллигенция страны начала требовать развернуть и «пятую модернизацию» — демократизацию общества. Но у Дэна Сяопина на этот счет было свое мнение.

Поддержание стабильности и порядка в обществе, всегда подчеркивал Дэн, есть главный залог реализации реформ. И в этом он вторил Конфуцию, учившему, что ключевая задача мудрого государя — поддерживать порядок и равновесие в государстве, не допускать смуты и хаоса.

Поэтому, основываясь на позиции «сначала экономика — затем политика», Дэн Сяопин еще в феврале 1980 года предложил изъять из Конституции положение о «широком высказывании мнений, полном изложении взглядов, широких дискуссиях». По сути, этот шаг исключил из реформ политическую составляющую.

Следует отметить, что для азиатской модели модернизации, основывающейся на опыте стран Юго-Восточной Азии, в целом характерна строгая поэтапность, где либерализации политической системы обязательно предшествует этап интенсивного экономического развития. Опыт этих стран показал, что жесткая государственная власть в переходных обществах обладает достаточными реформаторскими способностями.

И в этом плане китайская реформа, по мнению большинства экспертов, ни в коей мере не должна рассматриваться за рамками общемирового процесса рыночной трансформации. Сохранение прежней политической системы во главе с Компартией сути дела не меняет. Это случай из того же ряда, что и ставшие хрестоматийными примеры Южной Кореи, Тайваня, Сингапура, где формирование рынка велось в условиях военных диктатур или жесткого авторитарного режима.

Вместе с тем в том же году Дэн Сяопин выступает с достаточно радикальной программой, нацеленной на повышение эффективности работы партийного аппарата; преодоление бюрократизма, произвола и беззакония в его деятельности; предотвращение возможности возрождения культа личности. Намеченная им программа включала такие положения, как разграничение партийной и государственной власти, ликвидацию концентрации власти в руках одного лица, отказ от традиционного порядка пожизненного пребывания на высших постах, создание условий для выдвижения на руководящую работу молодых, способных людей.

Несмотря на сопротивление аппарата, все эти меры были реализованы. Кроме того, была внедрена конкурсная система отбора кадров на государственную службу, существенно сокращен штат государственных и партийных структур всех уровней, усилена борьба с коррупцией.

Тем временем после объявления политики реформ и открытости многие западные аналитики предсказывали скорую смену общественного строя Китая. Но Дэн Сяопин отрицал даже намек на идеологическую переориентацию своей страны и утверждал, что «рыночная экономика — не синоним капитализма».

Свою позицию он достаточно подробно разъяснил в цикле статей, в которых четко и доступно раскрывает свое видение социализма с китайской спецификой. В частности, он писал: «...Мы не можем вмешиваться в дела других стран, однако мы должны заниматься своими собственными делами. Китаю не обойтись без строительства социализма, без неуклонного следования по социалистическому пути. Без руководства со стороны КПК, без строительства социализма, проведения политики реформ и открытости Китаю грозила бы верная гибель.

Как же можно без всего этого представить себе существование нынешнего Китая? Китайский народ ни за что так просто не откажется от своей Народной Республики, завоеванной ценой более чем 20-летней кровопролитной борьбы; от успехов социалистического строительства, которых он добился в результате десятилетий упорного труда; и особенно от достижений десятилетия реформ и открытости.

Если отбросить все эти достижения и начать строить капитализм, то прежде всего возникает неразрешимый вопрос: как накормить 1,1 млрд людей? Если нечего будет есть, что станет с народом? Мы вершим революцию для освобождения бедных. Ныне можно говорить о том, что проблема одежды и продовольствия в Китае уже решена. Конечно, около 10% населения все еще живут сравнительно бедно, но в условиях, далеких от абсолютной нищеты. В целом же их жизнь по сравнению с прошлым стала лучше. Государство и общество ныне поддерживают их усилия по избавлению от бедности. Одним словом, наша ответственность, наша обязанность по отношению к одной пятой части населения Земли состоит в том, чтобы развивать экономику и сделать жизнь этих людей лучше...».

В этой связи выступление студенческой молодежи на площади Тяньаньмэнь, которая буквально переводится как «Небесное спокойствие», весной 1989 года под лозунгами демократии, внедрения института многопартийности и борьбы с коррупцией было встречено Дэном Сяопином настороженно. Он расценил его как стремление нарушить политическую стабильность и социальный порядок в стране, как угрозу хаоса и беспорядков, подобных погромам хунвейбинов в годы «культурной революции».

Митинг продолжался семь недель, после чего власти предприняли жесткие меры, разогнав демонстрантов с помощью армейских подразделений и арестовав основных зачинщиков акции. По этому поводу Дэн Сяопин высказал слова, ставшие впоследствии крылатыми: «Если народ будет проводить демонстрации 365 дней в году и больше ничего не делать, то реформы и открытость придут в никуда». Мировая общественность осудила силовые действия китайского руководства, но это никак не сказалось на отношениях ведущих западных государств с Китаем. Дэн снова вышел из игры победителем.

Принцип «сначала экономика — затем политика» в полной мере нашел свое отражение и во внешней политике Китая — в знаменитой формуле «одна страна — две системы».

В начале 1980-х гг. Дэн Сяопин впервые высказал идею «одна страна — две системы», которую предложил для воссоединения Тайваня, Гонконга и Макао с континентальным Китаем.

И уже в 1984 году КНР и Великобритания подписывают историческое соглашение о передаче Гонконга под юрисдикцию Китая, которая в соответствии с достигнутыми договоренностями произошла в июле 1997 года.

Сегодня Гонконг — неотъемлемая часть Китая и символ крупнейшей победы в истории китайской дипломатии. О том, как шли переговоры по этому сложнейшему вопросу, можно судить хотя бы по одному эпизоду. В какой-то момент, когда переговоры в очередной раз застопорились, Дэн Сяопин прямо заявил британской стороне: «Если через год переговоры не будут закончены, то я сам объявлю, что будет с Гонконгом». Это заметно ускорило процесс переговоров. Подобным жестким заявлением Дэн продемонстрировал всему миру, что Китай — не прежняя слабая и униженная страна, а реальная сила, с которой нужно считаться.

Согласно китайско-британским договоренностям Гонконг был объявлен особым административным районом с правом на самоуправление. Ему было предоставлено право иметь собственную исполнительную, законодательную и судебную власть, а также проводить самостоятельную миграционную и налоговую политику, заключать двусторонние международные соглашения в сфере экономического и культурного сотрудничества. Единственное, что оказалось вне компетенции властей Гонконга — это вопросы внешней политики и обороны, которые перешли к исключительному ведению Пекина.

По аналогичной схеме в 1999 году произошло воссоединение Китая и Макао, ранее принадлежавшего Португалии.

Несколько иначе дело обстоит с тайваньским вопросом, который до сих пор является головной болью для Пекина. Как известно, официальные дипломатические отношения между США и КНР были установлены лишь в 1979 году, после чего США признали правительство КНР как единственно легитимную власть, а остров Тайвань — неотъемлемой частью материкового Китая.

На таком историческом фоне был выдвинут курс на «мирное объединение Тайваня и КНР», и 1 января 1979 года обнародовано «Обращение к тайваньским соотечественникам». В нем китайская сторона четко обозначила основные принципы совместного сосуществования КНР и Тайваня:

• Единый Китай, где Тайвань является неотъемлемой частью общей страны;
• Две системы: в рамках одной страны функционируют социалистическая и капиталистическая системы;
• Высокая степень самоуправления для Тайваня как особой экономической зоны Китая;
• Исключительно мирные методы сотрудничества. Так была заложена основа для прогресса взаимоотношений, казалось бы, непримиримых сторон.

Говорить, что на сегодня между КНР и Тайванем сняты все разногласия, пока еще рано. Однако факт заключается в том, что после предпринятых Дэном Сяопином шагов по реализации идеи «одна страна — две системы» многолетняя конфронтация по обе стороны Тайваньского пролива постепенно смягчается, расширяются разносторонние контакты.

В 1997 году девяностодвухлетний Дэн Сяопин умер. Дэн жил скромно, умер и похоронен — также. Согласно завещанию Дэна Сяопина после кончины его тело было кремировано, а прах развеян над океаном. Он просил не устраивать пышной церемонии и пригласить на похороны только близких ему людей.

Тем не менее 25 февраля 1997 года более 10 тысяч лучших представителей китайского народа скорбно прощались со своим великим сыном. На церемонию не были допущены иностранные представители, хотя весь мир выразил свое соболезнование. Руководство Китая объявило траурную неделю, которая была посвящена осмыслению жизненного пути замечательного руководителя, политического и военного стратега, искусного дипломата, и, наконец, главного архитектора китайской модели социалистической реформы.

В отличие от Мао Цзэдуна Дэну Сяопину не воздвигали усыпальницы и мавзолеи. Такова была воля самого Дэна. И действительно, бессмысленно воздвигать роскошный мавзолей человеку, лучшим памятником которому является мощное и богатое государство, уверенное в своем завтрашнем дне.

В 1990-х годах XX века в среде синологов стал модным поветрием вопрос о перспективах развития Китая в «постдэновский» период. Многие серьезно полагали, что конец эпохи Дэна Сяопина неминуемо повлечет за собой свертывание модернизации в стране. В настоящее время очевидно, что Китай вопреки всем опасениям успешно продолжает следовать по пути реформ, начатых Дэном Сяопином.

Вот уже более 25 лет Китай проводит реформы, давшие позитивные результаты в экономической и социальной сфере. В ходе поиска своего пути Китай превратился в экономически мощное государство, имеющее современную экономику, проводящее эффективную внутреннюю политику и имеющее высокий международный авторитет. Он полностью нормализовал свои отношения со всеми крупнейшими державами мира — США, Японией, Россией, Индией — и своими ближайшими соседями.

В начале XXI века Китай уверенно продолжает реформы в стране. Как отмечалось в документах XVI съезда КПК, Китай успешно справился с задачами первого и второго этапов программы «трех шагов» («саньгэ буцзоу»), что позволило решить задачу «обогреть и накормить» народ и обеспечить повышение его жизненного уровня.

Среднегодовые темпы прироста ВВП с 1979 по 2005 год составили 9,4% в год, что значительно выше среднегодовых темпов развития мировой экономики — 3,8%. В 2004 году КНР оказалась на шестом месте в мире по объему ВВП, и ее доля в объеме мирового ВВП составила 3,4%. В последние годы по этому показателю Китай обошел Италию и стремительно догоняет такие экономически развитые страны, как Франция и Великобритания.

В соответствии с планом развития народного хозяйства КНР до 2050 года среднегодовые темпы роста ВВП должны составить 7,5% до 2010 года, 6,5% — до 2020 года, 5,5% — до 2030 года, 4,5% — до 2040 года и 3,5% — до 2050 года. В этом случае нетрудно подсчитать, что в 2010 году объем ВВП составит 2,2 трлн долл., в 2020 году — 4,2 трлн, а в 2050 году этот показатель достигнет 15,6 трлн. При сохранении нынешних темпов роста ВВП США — 3,2% в год и при выполнении намеченных темпов роста ВВП Китая до 2050 году к середине XXI века Китай будет вполне в состоянии обогнать США по объему ВВП.

Таким образом, в XXI веке Китай смог выйти на новые экономические рубежи. В настоящее время Китай приступил к реализации третьего этапа программы, целью которого является выход на уровень экономически развитых стран.

Китайским руководством выдвинута задача построения «общества достатка» («сяокан шэ-хуэй»). Для решения этой задачи к 2050 году планируется завершить модернизацию, значительно усилить совокупную мощь страны и ее международную конкурентоспособность, завершить индустриализацию, повысить удельный вес городского населения, сократить разрыв между городом и деревней, отдельными регионами, улучшить систему социального обеспечения, сделать более полной общественную занятость, повышать доходы населения и обеспечить народу более зажиточную жизнь.

Способен ли Китай решить поставленные задачи к 2050 году? В последние годы стало ясно, что Китай на пути своих масштабных реформ может столкнуться с не менее грандиозными проблемами. Вызовы эти носят как внутренний, так и внешний характер, и многие из них являются своеобразной платой за модернизацию.

К серьезнейшим внутренним вызовам следует отнести прежде всего колоссальное демографическое давление, необходимость поддержания роста благосостояния, удовлетворения культурных и материальных потребностей населения. Для этих целей Китай ежегодно расходует около 4% из 8% прироста ВВП. Иными словами, для осуществления задачи модернизации и решения социальных проблем Китай должен постоянно поддерживать темпы развития не менее 7%.

Остро стоит проблема занятости. По оценкам китайских аналитиков, количество безработных и полубезработных колеблется от 153 до 180 млн человек, и данная цифра увеличивается на 15 млн человек в год. Особенно болезненна проблема занятости для сельской местности, на которую и приходится подавляющая часть безработных. Огромные массы людей в поисках хлеба насущного мигрируют из деревень в города, и государство вынуждено расходовать огромные средства на поддержание их существования.

Разрыв между городом и деревней, несмотря на все усилия властей, продолжает расти: уровень благосостояния в деревне в пять, а в западных районах в десять и более раз ниже, чем в городе.

Наблюдается сильный разрыв и в уровне жизни жителей различных регионов, прежде всего — приморских и внутренних районов. Так, разрыв в уровне жизни шанхайцев и жителей западных провинций достигает почти 15 раз. Это связано с неравномерностью темпов и уровня социально-экономического развития регионов.

Продолжается катастрофическое разрушение окружающей среды. В XXI веке Китай вступает в «самый узкий экологический проход», вызванный наличием огромного населения, резким сокращением пахотных земель, острой нехваткой воды, ростом стихийных бедствий, порожденных деятельностью человека, наводнениями из-за обезлесения и опустынивания страны со скоростью 1,5 тыс. квадратных километров в год.

Одна из серьезных проблем Китая — низкая эффективность промышленности, низкое качество рабочей силы и низкая производительность труда. Рост достигается прежде всего за счет громадных вложений капиталов и живого труда. Велики энерго- и ресурсозатраты, по-прежнему доминирует экстенсивный метод хозяйствования.

Наиболее это характерно для государственных предприятий, составляющих костяк промышленности Китая. И хотя на XV съезде КПК в 1997 году их реформа была признана одной из важнейших задач, стоящих перед китайским обществом, тем не менее предприятия госсектора остаются в наименьшей степени затронуты реформами.

За последние годы особую остроту приобрела дефляция. В 1998–1999 гг. в Китае впервые наблюдалось падение внутренних цен на 1-2%. Дефляция в Китае стала косвенным следствием азиатского финансового кризиса, который привел к сокращению роста китайского экспорта и увеличению предложения товаров на внутреннем рынке без соответствующего увеличения платежеспособного спроса.

Причиной же дефляции является нерациональная структура производства. Для ее преодоления китайское руководство прибегло к мерам стимулирования личного потребления и крупных инвестиций в общественные работы — строительство дорог, мостов, дамб, жилищное строительство. В целом это позволило преодолеть нынешние дефляционные тенденции, однако без глубокого реформирования государственного сектора, банковско-финансовой системы и стимулирования роста экспорта и доходов населения угроза дефляции сохраняется.

Национальным бедствием объявлена коррупция. Цзян Цзэминь был вынужден признать, что «КПК погибнет, если она не одолеет коррупцию». В условиях рынка вмешательство властей в распределение ресурсов приводит к фактической коммерциализации власти, позволяет бюрократии через властные рычаги производить распределение прибыли в свою пользу. Это явление в Китае получило название «серое распределение» и расценивается китайскими аналитиками как незаконное использование власти для накопления первоначального капитала.

На повестке дня стоит и вопрос демократических политических реформ. Не секрет, что одним из пунктов, по которому обвиняется современный Китай со стороны многочисленных международных правозащитных организаций, является отсутствие демократии.

Как видим, вопросы, стоящие сегодня перед Китаем, очень серьезны. Но думается, что, несмотря на огромные трудности и проблемы, которые предстоит решить китайскому обществу, не стоит забывать, что Китай является глубоко самобытной цивилизацией, и ему на протяжении более чем 20 лет все же удавалось соединять капиталистическую экономику с коммунистической идеологией.

Поэтому многие уверены, что XXI век станет «золотым столетием» в истории Китая, а дальнейшая международная стабильность и экономическое благополучие планеты все больше будут зависеть от «азиатских тигров», роль безусловного лидера среди которых прочат именно Китаю, уже сегодня готового сделать «решающий прыжок» в завтра.