Махатхир Мохамад

Имя этого политика окутано шлейфом скандалов и неоднозначно воспринимается в мире. У одних оно вызывает неподдельное раздражение. Другие искренне восхищаются им, величая его не иначе как героем Юга. Но факт остается фактом. Всю свою жизнь и карьеру этот человек посвятил борьбе с бедностью: бедностью собственного народа, бедностью близких ему по вере исламских государств, бедностью развивающихся стран третьего мира, к числу которых буквально несколько десятилетий назад относилась и его родная Малайзия.

Махатхир Мохамад по праву признается одним из наиболее ярких политических лидеров второй половины XX века. Никто — ни Шарль де Голль, ни Индира Ганди, ни Джон Кеннеди, ни Маргарет Тэтчер, ни Дэн Сяопин — не мог бы сказать о себе: «Я унаследовал бедное, никому толком не известное, живущее вывозом сырья государство и превратил его в одну из процветающих стран, ключевых в мировой политике и экономике».

В самом начале своей карьеры Махатхир Мохамад заявил, что у нищеты его страны нет оправдания. За 22 года его премьерства Малайзия, которая ассоциировалась прежде с непроходимыми джунглями, изнурительным трудом на оловянных рудниках и каучуковых плантациях, превратилась в один из ведущих центров производства электроники, компьютерных компонентов и новейших технологий. За годы его правления резко возросли темпы роста экономики и доходы населения, а МВФ объявил страну эталоном экономического развития и социальной стабильности для Азии.

Сегодняшняя Малайзия — зеленые города с устремленными в синеву небоскребами, опрятные красивые села, благополучные жители. Малайзия сегодня — одна из самых развитых и богатых стран Юго-Восточной Азии, крупнейший в мире экспортер высокотехнологичной электронной продукции, 18-я торговая нация мира, лидер Движения неприсоединения и Организации Исламская конференция (ОИК).

Как и почему именно Махатхир добился того, чего не смогли сделать десятки лидеров других стран? Каков рецепт от доктора «М», как уважительно называют его малайцы?

Его метод руководства страной называют перманентной шоковой терапией. Одна грандиозная цель ставится за другой, все традиции, все представления о том, как надо работать, ставятся под сомнение. Начать делать автомобили собственной марки, построить самое высокое здание в мире, разработать космическую программу, воздвигнуть новую столицу…

Ни одна из этих идей премьера не была встречена без изумления и недоверия. Но все они одна за другой успешно реализовывались. Махатхир научил мир простой истине: чтобы нация добилась того, чего не может ни одна другая, она должна просто-напросто захотеть этого. То есть поставить себе задачу амбициознее, чем у других, поверить, что она способна добиться этих целей, и никогда не успокаиваться на достигнутом.

Как признался однажды сам Махатхир Мохамад, его самым страстным желанием всегда было доказать, что мусульманские государства способны занять передовые позиции в современном мире, а не прозябать на задворках цивилизации.

И здесь у Махатхира имеется собственная и, как показало время, достаточно эффективная формула.

Доктор «М» не приемлет крайних полюсов, характерных, с одной стороны, для реформаторского курса легендарного Кемаля Ататюрка, который пошел на решительный разрыв с исламским наследием Османской империи, а с другой — для ортодоксальных мусульманских государств, проповедующих возвращение к истокам на основе реставрации «подлинного» ислама и закрепления его норм в государственном устройстве, системе права и общественной жизни.

Идеология Махатхира четко выражена в его речи на юбилейном 50-м заседании Организации Исламская конференция в 2003 году: «Ислам — это религия, годная не только для VII века. Это религия на все времена. А времена изменились. Хотим мы того или нет, но мы обязаны измениться: не изменяя нашу веру, но прививая ее учение к новым реалиям, к новому миру, радикально изменившемуся со времен первого века Хиджры».

«Мы должны, — продолжает Махатхир, — как учит нас наша религия, стремиться к знанию, которое позволит исламскому миру выйти из нынешней отсталости. Мы должны наращивать свою мощь по всем направлениям. Наши страны должны быть стабильными и хорошо управляемыми, экономически и финансово сильными, технологически продвинутыми».

Третий путь от Махатхира основан на новом облике ислама – современном высокотехнологичном обществе, приобщенном к самым последним достижениям цивилизации, с одной стороны, и сохранившем приверженность традиционным мусульманским ценностям в вопросах семьи, брака, морали, с другой. «Не в этом ли заключается истинное возвращение к истокам?», — вопрошает Махатхир Мохамад.

Такой путь Махатхиру подсказала сама жизнь. Будучи в самом центре восточноазиатского культурного ареала и имея перед глазами успешный опыт «азиатских тигров», Малайзия органично восприняла идею модернизации на основе синтеза традиционной культуры с рыночными принципами и передовыми технологиями в экономике. Однако в качестве культурной основы были взяты не конфуцианско-буддийские ценности, а исламские каноны, что неудивительно, учитывая, что население Малайзии в большинстве своем является мусульманским.

Вместе с тем такой путь требует постоянного и умелого балансирования, словно по лезвию бритвы.

Трагедия 11 сентября 2001 года, когда США подверглись крупнейшему теракту со стороны исламских террористов, стала настоящим испытанием не только для западной цивилизации, но и для мусульманской общины всего мира.

Последовавшие вслед за терактом крупномасштабные военные акции США в Афганистане и Ираке привели к резкому всплеску радикальных настроений в мусульманской среде стран Юго-Восточной Азии.

В Малайзии многочисленные плакаты и транспаранты со словами «Мы любим джихад» и портретами Бен Ладена превратились едва ли не в постоянный атрибут собраний малайской молодежи. В соседней с Малайзией Индонезии риторика о глобальной священной войне — джихаде — против тайного «мирового сговора сионистов», призывы к ней стали одной из главных тем выступлений ряда исламских деятелей. Эти выступления в значительной степени способствовали прокатившейся впоследствии по стране целой серии кровавых погромов с большим числом жертв. Явная радикализация мусульманского движения наблюдалась и на Филиппинах, где заметно активизировался Исламский фронт освобождения Моро, и усилилась вооруженная борьба в провинциях мусульманского юга.

Рассматривая террор как бесчеловечный и самое главное — абсолютно тупиковый путь, Махатхир с самого начала занял предельно жесткую позицию в отношении террористов независимо от того, какой бы идеологией они ни прикрывались. И в первую очередь это касалось экстремистов, выступающих под знаменем его собственной веры — ислама.

«Разве принесет какую-либо пользу насилие, когда молодые мужчины и женщины приносят себя в верховную жертву, взрывая себя и убивая людей? Разве такова воля Аллаха?», — с горечью спрашивает Махатхир в одном из своих публичных выступлений, обращаясь к мусульманам.

Памятуя это, в сентябре 2001 года, несмотря на свою резкую реакцию по поводу наклеивания на ислам ярлыков фундаментализма и терроризма, Махатхир Мохамад весь свой гнев обрушил на террористов, кровавым деяниям которых в его глазах не было никакого оправдания.

«Терроризм, — заявил премьер, — явление международное, а не исламское. Малайзия будет продолжать борьбу с действующими в стране радикальными происламскими силами, чтобы предотвратить ее превращение во «второй Афганистан». В те дни в Малайзии были арестованы свыше 70 человек, заподозренных в причастности к террористической сети «Джемаа исламийя».

По сути, вся политика Махатхира — это призыв к цивилизованной борьбе за свои права; призыв к преодолению кризиса, который мусульманский мир переживает последние несколько столетий, на основе глубокого понимания ислама и осознания его места в современном мире; призыв развеять миф о несовместимости ислама с модернизацией.

То, что это возможно, а провозглашаемый им третий путь вполне реален, Махатхир красноречиво доказал на примере собственной страны.

Когда в 1957 году Малайзия обрела независимость, многие предрекали ей расовые и межэтнические конфликты и вечное прозябание в нищете. И для этого были более чем серьезные основания.

Бывшая британская колония, представлявшая собой федерацию из девяти султанатов и двух штатов, являлась на тот момент одним из беднейших государств Юго-Восточной Азии. Основу ее экономики составляло сельское хозяйство, в котором было задействовано большинство населения страны.

Сфера деловой активности ограничивалась добычей олова, возделыванием каучуковых деревьев, оптовой и розничной торговлей товарами первой необходимости и некоторыми предметами роскоши. Промышленность в стране практически отсутствовала, сфера услуг находилась в зачаточном состоянии.

Сфера коммунального обслуживания и объекты инфраструктуры находились в собственности правительства и управлялись им, не только не принося каких-либо доходов, но, наоборот, требуя субсидий из общественных фондов. Образовательный уровень населения был чрезвычайно низок, число выпускников университетов было невелико, а квалифицированных специалистов — и того меньше.

Но главная проблема малайзийского общества, грозившая дальнейшему развитию молодого независимого государства, заключалась в острых межэтнических противоречиях. Отношения между ведущими этническими общинами, представленными коренным населением страны — малайцами и потомками иммигрантов из Китая и Индии, оставляли желать лучшего. В основе взаимной неприязни лежали не столько этнические и расовые предрассудки, сколько экономическое неравенство между этническими общинами.

Дело в том, что Малайзия оказалась в ситуации, когда малайцы, составлявшие свыше половины населения, владели лишь 2,5% национального богатства. Бумипутра, или сыновья земли, как называют сами себя малайцы, проживали в деревнях и были заняты преимущественно в сельском хозяйстве. Весь бизнес — и соответственно богатства — оказались в руках потомков китайских и индийских эмигрантов, фактически монополизировавших не только торговлю и бизнес, но и профессии, требовавшие образования, а также городские кварталы. Малайцам же, по словам Махатхира Мохамада, осталась их деревня и нищета, они почти превратились в граждан второго сорта на земле своих предков.

Слабый просвет забрезжил с обретением Малайзией независимости, когда сотни малайцев получили возможность поступить на государственную службу. В тот период в малайзийском обществе даже сложился стереотип, что пределом мечтаний для малайца является карьера государственного служащего, а для китайца — завести свое дело. Тем не менее число госслужащих-малайцев было незначительным в силу практически поголовной безграмотности малайского населения. Кроме того, многие малайцы стремились реализоваться в сфере бизнеса. В свою очередь, китайцы и индусы считали, что у них тоже есть право работать в структуре государственного управления.

По мере того как малайцы и китайцы все яснее заявляли о своем желании работать в традиционных сферах деятельности друг друга, напряженность в обществе нарастала. Попытки правительства как-то изменить ситуацию и выделить, к примеру, малайцам лицензии на мелкооптовую торговлю натолкнулись на фактический бойкот со стороны китайских торговцев.

Недовольство росло как со стороны малайцев, так и со стороны китайцев. Взаимные претензии в любой момент могли перерасти в открытые межэтнические столкновения. Но правительство усиленно делало вид, что ничего не происходит, и старалось не замечать надвигавшейся беды. И она не заставила себя ждать.

Поводом для конфликта послужили всеобщие выборы в парламент страны в мае 1969 года. Крайне болезненная тема межэтнических противоречий оказалась в центре предвыборных дискуссий и стала причиной всплеска социальной напряженности в обществе. Положение усугублялось еще и тем, что многие политики, включившиеся в предвыборную гонку, в погоне за голосами избирателей намеренно разыгрывали национальную карту, тем самым подливая масла в огонь. В результате к моменту выборов ситуация накалилась до предела.

В конце концов, несмотря на то что выборы состоялись, ситуация вышла из-под контроля и пролилась кровь. В стране начались массовые беспорядки и стихийные столкновения между малайцами и китайцами, приведшие к многочисленным жертвам с обеих сторон. За несколько дней в Куала-Лумпуре были разгромлены и сожжены десятки домов, магазинов и автомобилей, принадлежавших зажиточным китайцам.

В стране было объявлено чрезвычайное положение. Выборы в штатах Сабах и Саравак, расположенных в Восточной Малайзии, были отложены, сформированное парламентом правительство распущено. По распоряжению премьер-министра Тенку Абдула Рахмана был сформирован Национальный оперативный совет (НОС), который был наделен всеми полномочиями по управлению страной. В Совет вошли представители всех трех основных общин страны — малайской, китайской, индийской; руководители вооруженных сил и полиции, ученые, а также ряд депутатов вновь избранного парламента. Подобные органы были сформированы и на уровне штатов.

Спорадические вспышки насилия продолжались еще на протяжении нескольких недель. И только решительные и жесткие меры в отношении всех, кто нарушал комендантский час или имел при себе оружие, независимо от национальности, позволили навести законность и порядок в стране.

Как только мир и спокойствие были восстановлены, начались дебаты относительно будущего Малайзии.

Национальный оперативный совет внимательно изучил все обстоятельства произошедшей трагедии. Его выводы подтвердили то, о чем все давно знали или догадывались: главная болезнь малайзийского общества заключалась в экономическом неравенстве этнических общин, и наиболее бедными среди них были малайцы.

В рамках мер по преодолению сложившейся ситуации правительством Тенку Абдула Рахмана были предприняты попытки повысить уровень жизни малайцев за счет выделения им дополнительных земельных участков. Однако недостаток земельных ресурсов ограничивал возможности правительства. Был также предложен и осуществлен ряд мер, направленных на расширение участия малайцев в сфере бизнеса. К примеру, как только прекратились беспорядки, во многих районах Куала-Лумпура были построены киоски, чтобы помочь малайцам развивать розничную торговлю. Также им выделялись лицензии на ведение лоточной торговли и других видов предпринимательской деятельности.

Тем не менее было очевидно, что это не решит проблемы экономического неравенства. Необходимо было принять куда более масштабные меры, и как можно скорее.

«Майская трагедия 1969 года, — позже писал Махатхир Мохамад, — убедила меня в необходимости устранения экономического неравенства между общинами. Нужна была принципиально иная политика».

Программным документом, перевернувшим жизнь современной Малайзии и заложившим основу «малайзийского чуда», стала выпущенная в 1970 году книга Махатхира Мохамада «Малайская дилемма».

С первых же дней книга получила скандальную известность и буквально расколола страну на два лагеря: ярых сторонников и не менее ярых противников.

Книга начинается с жесткой и нелицеприятной констатации фактов, которые произносить вслух считалось небезопасным: никто не хотел обострять межэтнические отношения в стране, хотя все знали, что факты эти имеют место. При этом Махатхир обращает свой полемический заряд не столько против китайцев и индусов, сколько делает внушение собственному народу — малайцам. Он заявляет им, что ради своего выживания им надо отказаться от таких национальных черт, как фатализм, пассивность, нежелание знать цену деньгам, собственности и времени. Или это, или национальное вырождение - вот дилемма, которую предстояло решить малайзийскому народу.

Стремительная и блестящая карьера Махатхира начинается именно с этого вызова, рискованной откровенности: это ведь не шутка сказать в лицо своей нации, что она не просто больна, а изначально не годится для выживания на собственной земле.

«Малайская дилемма» стала идейной основой разработанной правительством государственной стратегии развития на период 1971–1990 гг. В историю она вошла как «Новая экономическая политика» (НЭП).

Новая экономическая политика была призвана решить двуединую задачу: во-первых, снизить бедность среди населения независимо от расовой принадлежности, во-вторых, ликвидировать расовую монополию на отдельные виды экономической деятельности и выровнять экономическое положение этнических общин.

Программа предусматривала увеличение доли малайцев в национальном богатстве страны до 30%. Доля немалайцев должна была вырасти с 34,3% до 40%, а иностранцев — уменьшиться с 63,3% до 30%. При этом перераспределение предполагалось проводить не за счет дискриминации или экспроприации, а за счет расширения возможностей для малайцев и общего увеличения «экономического пирога».

Не будет преувеличением, если сказать, что эти идеи доктор «М» выстрадал, и его путь к ним был достаточно тернист.

Движимый искренним желанием помочь своему народу Махатхир рано заинтересовался политикой, вступив в возрасте 19 лет в Объединенную малайскую национальную организацию (ОМНО), и с тех пор его политическая жизнь была неразрывно связана с этой партией.

Родился будущий премьер-министр 20 декабря 1925 года в семье школьного учителя в городе Алор-Сетаре штата Кедах. По его словам, предки по линии отца являлись выходцами из индийского штата Керала, а мать была малайкой. Сам Махатхир Мохамад тем не менее всегда считал себя стопроцентным малайцем и проявил себя решительным борцом за права своего народа.

Высшее образование Махатхир получил на медицинском факультете университета Малайя в Сингапуре. После получения диплома в течение семи лет он вел медицинскую практику в родном штате Кедах, сначала работая в государственной больнице, а затем занявшись частной практикой.

Собственно политическая карьера Махатхира началась в 1964 году, когда он был избран от ОМНО в парламент и активно включился в политическую жизнь страны.

В 1969 году Махатхир попадает в опалу. В раскаленной до предела атмосфере кризиса 1969 года депутат парламента Махатхир Мохамад выступил в прессе с открытым письмом к премьер-министру страны, высказав идеи, впоследствии легшие в основу его «Малайской дилеммы». Реакция последовала незамедлительно: по обвинению в национализме он был исключен из партии и лишен депутатского мандата.

Оказавшись в опале, Махатхир Мохамад использовал вынужденный перерыв для изложения своих политических взглядов, которые постепенно начали приобретать все больше сторонников как среди представителей элиты, так и среди простых граждан. Популярность и авторитет Махатхира неуклонно росли.

И уже в 1974 году идеолога малайзийских реформ приглашают вернуться в ОМНО, где он вскоре вновь становится членом парламента и получает портфель министра образования. В течение последующих четырех лет Махатхир Мохамад делает головокружительную карьеру в партии и становится заместителем председателя ОМНО, а в 1981 году — премьер-министром Малайзии.

С этого момента доктор «М» приступает к претворению в жизнь своего рецепта по излечению Малайзии и ее превращению в современное государство с высокоразвитой экономикой, независимой внутренней и внешней политикой, построению общества, опирающегося на азиатские ценности.

Но реализовать на практике указанные принципы было легче на словах, чем на деле. Цели НЭПа были очевидны, а методы и пути их достижения — нет.

На первом этапе правительство пошло на широкое внедрение системы правительственных контрактов, лицензий и специальных льгот для малайцев, которые пытались открыть свое дело и заняться бизнесом.

Однако первый блин вышел комом: льготная система, на которую возлагались огромные надежды, не оправдала себя. Не имея ни малейшего опыта и навыков, лишь немногие малайцы добились успеха. Большая же часть потерпела неудачу или стала злоупотреблять предоставленными льготами, выступая в качестве подставных лиц либо перепродавая свои контракты.

Аналогичная ситуация сложилась и с другим нововведением правительства, согласно которому любая компания в момент учреждения или в начале котировки акций на фондовой бирже Куала-Лумпура обязана была выделять малайцам не менее 30% своих акций. Акции предоставлялись всем малайцам, обратившимся с соответствующей просьбой в государственные органы. В этом случае они продавались им по номиналу, хотя их рыночная стоимость была намного выше. Поэтому вновь испеченные акционеры, не долго думая, перепродавали акции, получая быструю прибыль.

Будучи на грани отчаяния, правительство учредило государственные корпорации экономического развития (ГКЭР), в задачи которых входило создание предприятий со 100%-м госпакетом акций для последующей передачи в управление малайцам. Эти предприятия работали в самых различных сферах бизнеса, включая разработку природных ресурсов — добычу полезных ископаемых, заготовку древесины и др.

К 1985 году на федеральном уровне правительство учредило 392 госкорпорации с выплаченным уставным капиталом свыше 10 млн ринггитов по курсу $1 = 3,8 ринггита. К 1990 году число этих компаний выросло до 462, а их выплаченный уставный капитал — до 18,9 млн ринггитов.

На уровне штатов к 1985 году было создано 206 госкорпораций с общим уставным капиталом 1,3 млн ринггитов. К 1990 году их число поднялось до 258, уставный капитал достиг 2,1 млн ринггитов.

Но за редким исключением госкорпорации не внесли значительного вклада в достижение целей НЭПа. Более половины из них было нерентабельно. В итоге с подачи премьер-министра Махатхира Мохамада был найден более эффективный выход.

Была создана Национальная акционерная корпорация (НАК) с уставным капиталом 3 млрд ринггитов (около $800 млн). Эти деньги использовались для приобретения по номинальной стоимости 30% акций, выделявшихся малайцам в капитале тех компаний, которые либо начинали котировать свои акции на фондовой бирже Куала-Лумпура, либо осуществляли дополнительную эмиссию акций. НАК было также поручено скупать по рыночной стоимости на местной и зарубежных фондовых биржах акции ведущих компаний.

Портфели акций в свою очередь помещались в открытый Национальный инвестиционный фонд (НИФ), а уже его акции продавались непосредственно малайскому населению. Цена акций была фиксированной — один ринггит за штуку.

Чтобы сделать акции НИФ более привлекательными, размер дивидендов по ним всегда был выше, чем проценты по депозитным вкладам. Разница была столь значительной, что банки всегда с готовностью одалживали деньги для приобретения акций НИФ. Высокий уровень отдачи на вложенный капитал был возможен благодаря тому, что экономика Малайзии была здоровой, а большинство компаний показывало хорошие результаты.

Более того, тем, кто покупал свыше десяти акций, продавали сто акций, а разница погашалась за счет ежегодных дивидендов. Поскольку размеры дивидендов, как правило, превышали 12% годовых, сумму задолженности за приобретенные сто акций можно было выплатить менее чем за девять лет.

Одновременно правительство развернуло широкую кампанию по разъяснению механизма работы НИФ и его преимуществ в сравнении с другими формами денежных сбережений.

Чтобы не допустить злоупотреблений с высокодоходными акциями инвестиционного фонда, был установлен предельный потолок в размере 50 тыс. ринггитов, на которые частные лица могли приобретать акции фонда. Для богатых людей установленный лимит был слишком мал, чтобы принести им существенную прибыль. Поэтому основные выгоды от использования инвестиционного фонда получили средние слои населения. Кроме того, малайцы получили лучшее представление о механизме работы фондового рынка, что позднее позволило им более активно участвовать в фондовых операциях, самостоятельно приобретая акции на Куала-Лумпурской фондовой бирже.

Успех НИФ, а позднее Малайского инвестиционного фонда (МИФ), в перераспределении национального богатства в пользу коренных жителей был феноменальным. К концу 1990 года почти 2,5 млн малайцев приобрели акции инвестиционного фонда и стали акционерными собственниками наиболее успешных и крупных предприятий.

Однако было бы ошибкой считать, что вся политика НЭП сводилась к механическому перераспределению ресурсов. Ее главная цель заключалась прежде всего в том, чтобы привить людям деловые навыки и научить их быть успешными в условиях современного рынка.

Главная проблема, с которой столкнулось правительство Махатхира, заключалась в том, что малайцы, на которых в первую очередь и была рассчитана новая экономическая политика, не обладали необходимыми знаниями и навыками, элементарно не умели обращаться с деньгами.

Деньги, в особенности для крестьян-малайцев, были просто средством обращения, используемым для приобретения необходимых товаров. Уровень образования малайцев был крайне низок: в 1970 году из общего числа квалифицированных специалистов малайцы составляли менее 5%.

Для того чтобы бумипутра могли играть равноправную роль в экономической сфере, им был необходим не только капитал и благоприятные условия для ведения бизнеса, но и необходимые для этого образование и навыки. Иначе малайцы были обречены на неудачу, а это было бы крахом НЭПа.

Тем более что по мере углубления реформ в Малайзии все более остро вставала потребность в квалифицированных кадрах. Без них решить амбициозные задачи, стоявшие перед страной, было невозможно.

Поэтому акцент был сделан не столько на предоставлении различного рода льгот, сколько на том, чтобы создать условия для получения бумипутра образования и профессиональной подготовки.

До этого времени образование было уделом избранных. Его могли получить только дети из семей представителей элиты. В ходе реализации НЭПа основной упор был сделан на то, чтобы доступ к образованию получили простые малайцы, в особенности крестьяне.

Еще будучи на посту министра образования в 1974–1981 гг., Махатхир Мохамад приложил максимум усилий в этом направлении.

По всей стране, в том числе в самых отдаленных сельских районах, где прежде дети не имели доступа к образованию, строились школы. Все они, несмотря на объективные трудности, связанные с нехваткой преподавательских кадров, полностью укомплектовывались учителями. Успешным сельским ученикам выделялись стипендии для обучения в городских школах. Лучшие выпускники школ по всей стране могли претендовать на гранты для продолжения образования и обучения в университетах Малайзии и за рубежом.

Не менее важное значение придавалось и развитию системы высшего образования. За короткий период была открыта целая сеть колледжей и университетов. Они оборудовались по последнему слову техники. Но главной заботой была их комплектация квалифицированными профессорско-преподавательскими кадрами. Для этого на первых порах широко привлекалась профессура из ведущих зарубежных университетов.

При этом Махатхир всегда ратовал за то, чтобы вузовская программа не была чисто академической и оторвана от жизни. Поэтому он настаивал на тесном сотрудничестве высших учебных заведений, бизнес-школ с предпринимателями и, в свою очередь, организации спецкурсов для последних в целях повышения их квалификации. Чиновникам министерства внешней торговли и промышленности также было предписано проводить тренинги в вузах с тем, чтобы студенты еще на университетской скамье могли лучше прочувствовать реальную ситуацию в экономике, знать проблемы, с которыми им придется столкнуться в работе после получения диплома.

Одновременно с этим правительство направляло тысячи молодых людей учиться на Запад менеджменту, финансовому делу, технологиям, медицине, юриспруденции и другим наукам.

В результате благодаря целенаправленным действиям правительства появилось значительное число образованных специалистов- малайцев, прежде всего в сфере управления бизнесом. К их числу можно отнести выпускников Гарвардской и Уортонской бизнес-школ, технологических институтов и университетов Малайзии, включая университет Утара Малайзия, который готовил исключительно управленческие кадры.

В завершающий период НЭПа образовалась прослойка талантливых руководителей-малайцев. Они успешно работали как на госслужбе, так и не менее успешно руководили крупными государственными предприятиями. Часть из них оказалась настолько уверена в своих силах, что ушла с руководящих постов в хорошо известных компаниях и начала собственное дело. Они увидели, какие возможности для развития бизнеса появились в результате осуществления НЭПа и решили ими воспользоваться. Основными сферами их приложения стали телекоммуникации, финансовый сектор, строительный бизнес и обрабатывающая промышленность. Позднее именно здесь возникли наиболее успешные частные малайзийские компании.

Настоящей кузницей кадров стали Департамент телекоммуникаций и Управление городского развития, занимавшееся строительством объектов недвижимости, откуда выдвинулось наибольшее число способных управляющих и предпринимателей.

Создавая максимально благоприятные условия для развития бизнеса, Махатхир в то же время предостерегал от излишней и мелочной опеки предпринимателей. На одном из мероприятий с бойким отчетом местной администрации о том, как много было сделано в поддержку бизнесменов, он сдержанно заметил: «Постарайтесь не изнежить их», — прекрасно понимая, что они словно тепличные растения могут погибнуть при первом же дуновении холодного ветра.

В свою очередь, доктор «М» предельно требовательно относился к подрастающим управленцам, вполне резонно ожидая от них соответствующей отдачи.

Постепенно деловые качества малайцев и успешная работа их компаний получили признание. Сегодня их предприятия развиваются и процветают, они больше не зависят от правительственных контрактов, активно развивая свой бизнес не только внутри страны, но и за ее пределами. Эти люди составили ядро нового поколения управленцев.

Однако стремительно развивавшаяся экономика Малайзии остро нуждалась не только управленцах, но в большей степени даже в высококвалифицированных рабочих, среднем медперсонале, работниках сферы услуг. Поэтому другим важнейшим приоритетом для правительства Махатхира стала система профессиональной подготовки и переподготовки.

В Малайзии были созданы многочисленные центры подготовки рабочих, механиков, ремесленников. Многие малайцы стали портными и закройщиками, пройдя подготовку в Великобритании. Другие обучались резьбе по дереву, ювелирному делу и другим ремеслам в соседних с Малайзией государствах. Позднее многие из них занялись бизнесом, в том числе и крупным, и преуспели в этом.

В этой связи Махатхир Мохамад не без оснований нередко с гордостью говорил, что нет ни одного малайца, который мог бы, положа руку на сердце, сказать, что новая экономическая политика не принесла ему абсолютно никаких выгод.
Сделав ставку на образование, лидер Малайзии фактически предвосхитил современный взгляд на человеческий капитал и интеллектуальный ресурс как главный источник процветания страны.

Не случайно, наверное, что до сих пор в Малайзии в негласной табели о рангах должность министра образования престижнее поста руководителя любого силового ведомства.

Вообще стоит отметить, что политика Махатхира отличалась отсутствием страха перед социальной инженерией, то есть перед необходимостью каждодневно подталкивать людей к самосовершенствованию.

Характерный штрих: свое премьерство Махатхир начал с наведения элементарного порядка. Бросив вызов традиционной жизненной философии малайцев «как-нибудь», он потребовал от чиновников являться на работу ровно в восемь, даже министры обязаны были регистрироваться в книге прихода-ухода. Не терять ни одной минуты, ценить время Махатхира, девятого ребенка в семье, научил отец, строгий школьный учитель.

Да и сам доктор «М» никогда не переставал работать над собой. Еще с середины 1980-х в его рабочем кабинете всегда было несколько компьютеров, которыми он с удовольствием пользовался в своей ежедневной работе. Премьеру тогда было уже за 60.

Появление среди малайцев многочисленного слоя профессиональных кадров, начиная от управленцев высшего звена, предпринимателей, инженеров, финансистов, врачей и кончая квалифицированными рабочими, вкупе с сокращением разрыва в уровне жизни между этническими общинами было исключительно важно и означало, что задачи НЭПа решены. Малайцы больше не нуждались в протекционистских мерах со стороны государства.

И теперь, когда была решена ключевая проблема малайзийского общества, можно было приступать к следующему этапу реформ.

К концу 1980-х остро встал вопрос проведения структурных экономических реформ. Темпы роста экономики, сдерживаемой искусственными ограничениями, начали заметно снижаться. Это моментально аукнулось всплеском безработицы по всей стране.

В этих условиях правительство Махатхира Мохамада приступило к реализации новой стратегии — Национальной политики развития (1991–2000 гг.), которая пришла на смену НЭП. Ее специфика заключалась в том, что отныне Малайзия отказывалась от целого ряда дискриминационных правил, введенных в годы НЭПа для поддержки малайцев.

Первым шагом в рамках новой стратегии стало решение правительства о полной отмене прежних ограничений, касавшихся доли собственности малайцев в уставном фонде вновь создаваемых предприятий. При условии, что предприятия будут полностью ориентированы на производство экспортной продукции или создавать значительное число рабочих мест, инвесторам разрешалось единолично владеть компаниями. Участие малайцев в акционерном капитале предприятий стало необязательным и было оставлено на усмотрение инвесторов.

Уже через год после снятия вышеуказанных ограничений, перелом в экономике стал очевиден. Приток инвестиций немедленно вырос, были созданы новые рабочие места, поднялась заработная плата. Эта мера была настолько успешной, что сегодня Малайзия испытывает перманентный дефицит рабочей силы. С целью трудоустройства в страну приехало около миллиона иностранных рабочих. Экономика снова стала расти очень высокими темпами.

Однако по мере роста экономики Малайзии как воздух были нужны все новые и новые значительные инвестиции. Ведь она поставила перед собой задачу приоритетного развития таких современных, а значит — капиталоемких отраслей, как производство электронной техники, телекоммуникации, строительный бизнес, нефтегазовый сектор и международный туризм. Впоследствии они составили основу ее экономической мощи и процветания. У правительства же такого объема инвестиций просто-напросто не было.

Поэтому Махатхир принял беспрецедентные меры и сделал все для создания максимально комфортного климата для иностранных инвестиций. В результате по уровню их привлечения Малайзия поставила множество рекордов, став самой «инвестиционной» страной Юго-Восточной Азии.

К слову, экономические успехи Малайзии во многом объясняются именно тем, что в ней правильно поняли роль инвестиций, особенно иностранных. Ведь с ними приходят не только деньги, но и технологии и знания. Инвестиции также требуют наилучшего режима и инфраструктуры. Это стандарты безопасности, здравоохранения, образования, телекоммуникаций, транспорта и обслуживания.

Дальнейшая логика реформ потребовала от кабинета Махатхира Мохамада проведения массовой приватизации с передачей частному и корпоративному сектору экономических сфер и отдельных предприятий, традиционно управлявшихся государством. Это было продиктовано необходимостью повышения эффективности производства, поскольку большая часть предприятий по-прежнему находилась в государственной собственности и была нерентабельна.

Специально для этих целей правительство Махатхира разработало концепцию «Malaysia Incorporated» — государства-корпорации, основанную на том, что частный и государственный секторы связаны общей судьбой как партнеры и работники единой корпорации.

Однако с самого начала процесс приватизации столкнулся с многочисленными трудностями. Идея приватизации была встречена крайне настороженно в обществе. Люди видели в приватизации угрозу своим рабочим местам и не желали приносить себя в жертву повышению эффективности и рентабельности новых частных компаний. Оппозицию со стороны работников государственного сектора можно было ослабить только путем предоставления гарантий сохранения занятости, а также обещаниями того, что их заработная плата не уменьшится, а льготы не сократятся.

Всем работникам, перешедшим в частный сектор, был не только сохранен уровень зарплаты, но и предоставлялась возможность ее добровольного пересмотра в будущем, хотя зарплата, которую частные компании предлагали работникам в ходе приватизации, была всегда выше. Еще один плюс работы в частных компаниях заключался в том, что там широко практиковалась система выплаты работникам премий и бонусов, чего никогда не было в госсекторе. Более того, работникам разрешалось приобретать определенную часть акций приватизируемых предприятий по цене первоначального предложения.

Сильный демонстрационный эффект имел успех первого крупного приватизационного проекта. Департамент телекоммуникаций в результате приватизации стал компанией «Телеком Мэлэйжиа». Однако от этого шага доходы работников только резко выросли по сравнению с прежней зарплатой и льготами. Это существенно снизило сопротивление приватизации со стороны населения и позволило преодолеть настороженность и скептицизм. Не менее важным было и то, что приватизация обеспечила преуспевавшим предпринимателям-малайцам совершить прорыв в сферу большого бизнеса.

Другим крупным проектом в сфере приватизации стало строительство автомагистрали «Север — Юг», которая должна была протянуться на 830 км через всю страну.

За дороги в Малайзии традиционно отвечало государство. В этом была своя логика. Поскольку правительство собирало налоги, включая разного рода поступления от эксплуатации транспортных средств, было справедливо, что оно же строило и ремонтировало дороги. Тем не менее его возможности в плане строительства современных автодорог были ограничены размерами налоговых поступлений. Даже в тех случаях, когда вводилась плата за проезд по автомагистралям, доходы, как правило, были недостаточны даже для ремонта существующих дорог, не говоря уже о строительстве новых. В любом случае, судя по размерам убытков государственных компаний, правительство никогда не отличалось особыми успехами в управлении коммерческими предприятиями.

Если бы автомагистраль была продана представителям частного сектора по цене, которая отражала бы реальную стоимость земли, строительства и другие сопутствующие расходы, то частные владельцы несли бы убытки, даже в случае установления высокой платы за проезд. Поэтому государству пришлось передать активы частному сектору по цене намного ниже их рыночной стоимости и в случае необходимости быть готовым субсидировать завершение строительства.

На первый взгляд, это была плохая сделка и для правительства, и для народа. Действительно, стоило ли государству продавать автомагистраль «Север — Юг» по заниженной цене и субсидировать завершение проекта в будущем только для того, чтобы привлечь к осуществлению проекта частный сектор? Ведь оно не только не получало от эксплуатации автомагистрали какой-либо прибыли, но и несло убытки. Такие сомнения высказывали многие малайзийские политики.

Но Махатхир настоял на своем решении, так как правительству пришлось бы понести большие затраты, чтобы завершить проект и достроить магистраль. В результате его убытки были бы еще больше. Но ему приходилось строить и ремонтировать еще и множество второстепенных дорог, взимать плату за проезд по которым было нельзя.

А так как автомагистраль «Север — Юг» была передана частному сектору по номинальной цене, то правительственные средства для завершения строительства больше не понадобились, а выделенные частной компании целевые кредиты были возвращены в срок. Кроме того, когда эта компания стала получать прибыль, правительство выиграло, взимая налоги. Но больше всего выиграли простые люди, ибо покупка государственной собственности по номинальной цене позволила частному владельцу дороги установить невысокую плату за проезд.

Другими словами, правительство субсидировало не только частную компанию, но и потребителей. Это было разумно, потому что оно продолжало собирать налоги на транспортные средства и горючее. Способствуя поддержанию низкой платы за проезд по дороге, правительство выполняло свой долг перед налогоплательщиками, которые по ней ездили. Притом, что второстепенные дороги оставались бесплатными.

Важно подчеркнуть, что приватизация автомагистрали «Север — Юг» стала возможна именно благодаря такому подходу со стороны правительства. Начав с этого проекта, данная компания стала развивать бизнес в других отраслях, где она добилась таких же успехов. После этого был реализован еще ряд крупных проектов, с помощью которых бумипутра прочно закрепились в мире большого бизнеса.

Первые успехи «Телеком Мэлэйжиа» и автомагистрали «Север — Юг» убедили правительство Махатхира Мохамада в правильности избранного курса. Концепция «Malaysia Incorporated» успешно прошла первую проверку.

Одной из главных проблем, с которой столкнулось правительство, стала проблема создания необходимой инфраструктуры для бурно растущей экономики. Дороги, аэропорты, морские порты, электростанции, системы телекоммуникаций и водоснабжения должны были поспевать за нуждами развития экономики.

Кроме того, было очевидно, что повышение уровня жизни населения Малайзии вело к росту его запросов. Старые дороги, системы телефонной связи и энергоснабжения больше не соответствовали тем стандартам, к которым стремились более обеспеченные потребители и пользователи в Малайзии. Люди хотели, чтобы уровень развития инфраструктуры был таким же или почти таким же, как и в развитых странах Запада.

Нужен был настоящий прорыв. И Махатхир сделал ставку на реализацию крупных и сверхкрупных проектов. Его принцип был предельно прост: «Чем больше горизонты планирования, чем амбициознее планы, тем заметнее результаты. Малые проекты оказывают малое влияние на экономику».

К числу супер-проектов Махатхира относятся создание первого малайзийского спутника связи, выпуск первого национального автомобиля «Протон-Сага», строительство «мультимедийного суперкоридора» — испытательного полигона для ультрасовременных технологий по образцу Силиконовой долины в Калифорнии, возведение автомагистрали «Север — Юг», шестикилометрового причала в новом Вест-Порте, третьего в мире по протяженности Пинангского моста, соединившего остров Пинанг с материковой частью страны, телебашни в Куала-Лумпуре, башен-близнецов «Петронас Твин Тауэре» — самых высоких зданий в мире, нового международного аэропорта, нового административного центра страны — Путраджая и др.

Вопреки опасениям многих мегапроекты доктора «М» не подорвали экономику, а наоборот внесли мощный вклад в рост и богатство Малайзии, поскольку были продиктованы не стремлением удовлетворить чье-либо тщеславие и амбиции, а исходили исключительно из прагматических соображений и опирались на четкие расчеты. «Наши суперпроекты – не «памятники», а базовая инфраструктура, — говорит Махатхир.

К примеру, мы строим для Куала-Лумпура крупнейший в Азии аэропорт — из абсолютной необходимости. Наш нынешний аэропорт, построенный 33 года назад, был рассчитан на 400 тыс. пассажиров. Сейчас он обслуживает 16 млн и расширяться ему больше некуда. Правительства во всем мире испытывают трудности с тем, где строить новые, необходимые аэропорты. Было бы глупо строить новый аэропорт для того, чтобы обслуживать на миллион пассажиров больше. Мы уже никогда не найдем другого места, когда появится нужда в аэропорте еще больших размеров. Если вы должны строить новый аэропорт, — стройте его таким, чтобы его размеров хватило на ближайшие 30 лет, если не на 100».

Одним из последних проектов, идеей которого загорелся неутомимый премьер, стала возможность открытия в Антарктиде малайзийской научной станции. Специально для этого в 2002 году 76-летний Махатхир предпринял разведку боем, отправившись на российском судне «Капитан Драницын» в Антарктиду.

В результате реформ Малайзия превратилась в процветающее государство, совершив прыжок из третьего мира в первый. Малайцы стали конкурентоспособной нацией, способной ставить и решать грандиозные задачи.

За ничтожно короткий по историческим меркам срок страна преодолела свое аграрносырьевое прошлое (доля занятости населения в сельском хозяйстве снизилась с 52% в 1970 году до 22% в 1997 г.), положила конец нищете и значительно снизила долю бедных слоев населения (с 49,3% до 9,6% соответственно), ликвидировала разрыв в уровне жизни между этническими общинами и создала многочисленный крепкий средний класс (в стране не произошло ни одного крупного конфликта на расовой почве, подобного кровавым событиям мая 1969 г.), перестроила экономическую структуру и прошла этап индустриализации (уже в конце 1980-х гг. треть государственного экспорта приходилась на электронную и электротехническую продукцию), создала свою автомобильную промышленность.

Малайзия — единственная страна Юго-Восточной Азии, которая осуществила амбициозный проект по выпуску отечественного автомобиля «Протон» (было выпущено несколько модификаций «Протона», включая мини-автомобиль «Перода Канчиль» и спортивную машину «Буфори», которые экспортируются в десятки стран).

Экономика Малайзии росла рекордными темпами. Это притом, что реструктуризация экономики неблагоприятно влияет на развитие и тормозит экономический рост. В большинстве тех же посткоммунистических стран реструктуризация экономики сопровождалась регрессом и упадком. А в Малайзии в годы реформ темпы экономического роста постоянно были высокими.

Свою философию модернизации и успеха доктор «М» распространил и на сферу взаимоотношений с соседями, сформулировав ее как всеобщее преуспевание: «Если вы поможете преуспеть своему соседу, то вы преуспеете вместе с ним. Когда страны преуспевают, они становятся стабильнее, и людям из этих стран не будет нужно эмигрировать в вашу страну. Вместо этого их преуспевание обеспечивает вам рынок для ваших товаров, возможности для вложения капитала и для обогащения именно по мере того, как вы создаете рабочие места и богатство для них.

Бедные соседи — источник проблем для всех, для них самих и для вас. Их проблемы имеют тенденцию «переплескиваться» через ваши границы и угрожать вашему миру и благополучию.

Когда Япония осуществляла инвестиции в Малайзию, она создавала рабочие места и богатство для нас и давала нам возможность быстрой индустриализации. Конечно, Япония имела прямой выигрыш от своих инвестиций, но более того — мы стали одним из лучших рынков сбыта для Японии.

Ясно, что Япония преуспела, помогая нам преуспеть. Вот что означает формула «помоги преуспеть своему соседу» — в противоположность формуле «разори своего соседа». От политики «помоги преуспеть своему соседу» выигрывают все, в то время как от менталитета «разори своего соседа» выигрывает лишь одна сторона.

Но если предположить, что мы все поддержали политику «помоги преуспеть своему соседу», что мы видим в процветании других возможности обогатить себя, — тогда нам не нужно так бояться растущего богатства и технологических достижений развивающихся стран мира.

Малайзия — развивающаяся страна, но мы тратим много денег на помощь другим. Я не буду подробно останавливаться на том, что мы сделали, — но мы действительно проводим эту политику, в духе принципа «помоги преуспеть своему соседу».

АСЕАН — и в этом смысле вся Восточная Азия — по-видимому, приняла философию «помоги преуспеть своему соседу». Ныне, похоже, ей учится и Южная Азия, вместе с некоторыми странами Африки. Представьте себе, как восхитителен стал бы мир, если бы мы все помогали друг другу преуспеть, — что вполне возможно».

Как закономерный итог правильности избранной внутренней и внешней стратегии и широкой поддержки со стороны населения стали убедительные победы Народного фронта во главе с Махатхиром Мохамадом, коалиции партий, где первую скрипку играла ОМНО, на пяти всеобщих выборах.

Создание государства-корпорации; планомерное построение основ собственного автомобилестроения, электронной промышленности; невиданные даже в Азии темпы экономического роста; преображение столицы — Куала-Лумпура — из заросшего пальмами и джакарандами «колониального рая» в футуристический город будущего — все это, обычно называемое «азиатским чудом», — стало прямым результатом стратегического видения лидера и трудолюбия народа.

Поэтому доктор «М» с полным правом говорит, что термин «азиатское экономическое чудо» ему лично никогда не нравился, потому что «он как бы подразумевает, что наши достижения были созданы какой-то магией, а не тяжким трудом, кровью, слезами и талантами наших народов».

Но беда пришла оттуда, откуда ее не ждали...

Моментом истины для Малайзии стал мировой финансовый кризис 1997–1998 гг., когда на вершине успеха малайзийцы едва не потеряли плоды всех своих трудов.

Малайзия наряду с другими странами Юго-Восточной Азии тяжело пострадала от кризиса. Падение среднегодового прироста ВВП составило 7,4% при том, что предыдущая двухлетка 1995–1996 гг. была отмечена приростом, и немалым — в среднем на 10% в год. Больше, чем Малайзии, кризис нанес ущерб только Индонезии (падение 13,1% в год при росте в 1995–1996 гг. в 7,6% в год) и Таиланду (соответственно — минус 10,8 и плюс 5,9%).

Малайзийский ринггит обесценился на 40%, что привело к сокращению подушевого дохода населения с $5000 до $3000. Экспорт страны сократился на 7%, импорт — на 26%. Безработица взлетела с 2,5 до 8%.

В первый год Малайзия, как и другие пострадавшие в ходе кризиса страны, четко следовала указаниям МВФ и в обмен на финансовую поддержку серьезно либерализировала свой финансовый рынок, открыв его для иностранцев, установив плавающий курс обмена национальной валюты, повысив проценты, закрыв проблемные банки и финансовые учреждения и др.

Однако никаких позитивных изменений не произошло. Наоборот, положение продолжало стремительно ухудшаться. В этих условиях малайзийское правительство пошло на смелый шаг, отказавшись от помощи МВФ и избрав самостоятельный курс, основанный на усилении государственного регулирования финансово-экономического сектора страны. Малайзия ввела всеобъемлющий контроль за вывозом капитала, установила постоянный курс обмена национальной валюты, снизила проценты и увеличила расходы для поощрения внутреннего спроса и потребления. С сентября 1998 года иностранцам было запрещено отзывать портфель капитала в течение одного года, а с февраля 1999 года этот запрет был сменен градуированным налогом на отток капитала.

Вместе с тем этому шагу предшествовало острое противостояние в руководстве страны относительно мер по выходу из кризиса. Махатхиру, выступившему за отказ от помощи МВФ, возражал едва ли не весь кабинет во главе с его «правой рукой» и предполагаемым преемником — вице-премьером, министром финансов Анваром Ибрагимом. Позицию вице-премьера активно поддержала оппозиция. Махатхир практически в одиночку сумел настоять на своем и в результате спас экономику страны от разорения.

Следует отметить, что, несмотря на очевидные и значимые достижения политики Махатхира Мохамада, на протяжении всего его премьерства критика его деятельности не утихала ни на минуту. Его нещадно критиковали как справа, так и слева. Среди его оппонентов были самые различные политические силы: демократическая оппозиция, коммунисты, националисты, сепаратисты, исламисты. В свою очередь, Махатхир также не жаловал оппозицию. Твердо придерживаясь принципа приоритетности экономики перед политикой, доктор «М» считал, что «рост демократических свобод в мусульманском государстве ни к чему хорошему не приведет, но может грозить анархией и беспорядками». Поэтому он без тени сомнения зачастую прибегал едва ли не к хирургическим мерам в ее отношении.

Так, в конце 1980-х годов он предельно жестко пресек деятельность повстанческого движения Компартии Малайзии (КПМ), когда в результате совместной военной операции малайзийских и таиландских войск в декабре 1989 года была ликвидирована основная группировка КПМ (1100 бойцов). После этого КПМ фактически сошла с политической авансцены.

Не менее твердой была позиция Махатхира Мохамада и в 1998 году, когда оппозиция в связи со смещением Анвара Ибрагима с поста вице-премьера организовала массовые выступления по всей стране, потребовав отставки премьера и проведения политических реформ. Анвар Ибрагим был арестован по обвинению в коррупции и приговорен к шести годам тюремного заключения. Ряд видных оппозиционеров также не избежал этой печальной участи.

Как итог, вопреки мрачным прогнозам международных аналитиков, предсказывавшим окончательное обрушение экономики Малайзии, она раньше большинства своих товарищей по несчастью оправилась от кризиса и восстановила прежние позиции: в 1999–2000 гг. среднегодовой прирост ВВП составил уже 8,8%, то есть был не намного меньше, чем во вполне благополучные годы, предшествовавшие финансовому кризису.

Это был удар не только по престижу МВФ, но и по всей концепции экономического либерализма. Позже Махатхир Мохамад в свойственной ему саркастической манере выразил свое отношение к политике МВФ во время финансового кризиса 1997–1998 годов: «Мы достигли положительных результатов, но без громадных займов у МВФ или у кого угодно еще, и тем самым нам не пришлось обременять будущие поколения громадным долговым бременем; без массовых увольнений; не выбросив ни одного ребенка из школы; не уничтожив средний класс, который мы растили два поколения; не уничтожив предпринимательский класс, который мы с таким трудом создавали несколько десятилетий; без крови на улицах и политической неразберихи в нашей стране.

Я абсолютно уверен, что если бы мы обратились за помощью к МВФ, к чему нас настоятельно призывали не раз, то Малайзию заставили бы делать вещи, которые не только уничтожили бы экономику Малайзии и ее политическую систему, но и всю малайзийскую нацию... Это случилось бы не из-за злого умысла МВФ, а из-за нехватки знаний, фактов, широты взглядов, возможностей и понимания у экспертов МВФ. Поэтому позвольте мне обратиться с несколькими просьбами.

Во-первых, пожалуйста, не считайте, что мы здесь, в Азии, всегда глупы... Если вы не понимаете некоторые из тех якобы глупостей, которые мы здесь делаем, то, может быть, иногда вы могли бы немножко поработать и улучшить свои способности понимать то, что мы делаем, вместо того чтобы заранее считать нас просто глупыми...

Второе: пожалуйста, не надо решать заранее, что мы здесь все коррумпированные, работающие только на себя, лишенные преданности обществам, на которые мы работаем... Если вы считаете, что мы коррумпированы и работаем только на себя, то вам придется признать, что все, что мы делаем, — результат нашей коррумпированности и порочной натуры. Но ведь вы не можете отрицать, что результат нашей работы — это превращение азиатских стран в экономических тигров и драконов...

Третье: пожалуйста, не ждите, что мы будем управлять нашими обществами на благо других — и особенно на благо тех, кто хотел бы получать громадные прибыли на наших фондовых рынках... Пожалуйста, позвольте нам самим решать, каковы наши национальные и социальные приоритеты. Не надо ожидать, что мы из уважения к принципу экономического либерализма будем игнорировать интересы нашего народа и нашей страны».

Из мирового финансового кризиса Малайзия вышла победительницей. Экономические рецепты доктора «М» блестяще доказали свою жизнеспособность и эффективность. Однако для того, чтобы окончательно преодолеть последствия кризиса, понадобилось еще несколько трудных лет. И только после этого Махатхир Мохамад в 2003 году в возрасте 77 лет ушел в отставку.

И это глубоко символично. Ведь как для любого родителя важно не только поднять своего ребенка, но и увидеть, что он самостоятельно встал на ноги и окончательно определился в жизни, так и для политика не менее важно довести начатое им дело до конца и увидеть его реальные плоды.

Тем более что в период 2005–2007 гг. Малайзия должна будет приступить к выполнению обязательств, связанных с вступлением в ВТО, что поставит ее перед необходимостью реализации принципов свободной конкуренции на внутреннем рынке. Адаптация к новым условиям требует значительных организационных мероприятий и больших капиталовложений.

В настоящее время уже определился ряд перспективных направлений, на которых сосредоточилось малайзийское правительство.

Наряду со ставшими уже традиционными для Малайзии отраслями экономики, как производство электронной техники, нефтегазовый сектор и международный туризм, сегодня прилагаются энергичные усилия по развитию производства высоких технологий.

Малайзия начала активно производить программное обеспечение для наукоемких отраслей. Наиболее известные из них Silverlake Integrated Banking System — для работы в банковской системе, и Procure Flow. Последняя в июле 2000 года завоевала приз компании «Майкрософт» как лучшая программа года, произведенная в Азии и в южном регионе Тихого океана (Microsoft Solution Provider Asia and South Pacific Partner of the Year).

Основное внимание здесь будет уделено малым и средним предприятиям. На сегодня уровень промышленной автоматизации среди малых и средних предприятий в Малайзии составляет около 29%, поэтому остро стоит задача перевооружения самым современным оборудованием.

К перспективным направлениям относится масштабная модернизация инфраструктуры в лице дорожной сети, аэропортов, морских портов с целью их качественного улучшения и наращивания их возможностей.

Другое направление поисков новой экономической стратегии — усиление внимания к традиционным статьям малайзийского экспорта: каучуку, пальмовому маслу, нефти, тем более что на мировом рынке растет спрос на эти товары. Так, цена на пальмовое масло за последние несколько лет удвоилась. Также выросли и цены на натуральный каучук. В стране активизировалась работа по обновлению посадок гевеи и масличной пальмы.

Большое внимание уделяется развитию сферы услуг, в том числе медицинскому обслуживанию, в чем Малайзия в последние годы добилась значительных успехов. Уход за больными, услуги санитарок и сиделок, предлагаемые малазийскими больницами, пользуются спросом и ощутимо дешевле, чем в Сингапуре и Гонконге.

Модернизировав систему здравоохранения, сделав более комфортной сферу услуг, страна в настоящее время проводит рекламную акцию «Малайзия — мой второй дом», стремясь привлечь на постоянное или длительное проживание в пансионатах страны обеспеченных пенсионеров со всего региона.

Система образования — еще одна быстро развивающаяся сфера деятельности, рассчитанная на то, чтобы со временем стать источником для пополнения доходов страны. После того как Мельбурнский и Британский Ноттингемский университеты создали в Куала-Лумпуре свои филиалы с полным курсом обучения, малайзийская столица становится все более привлекательным и относительно дешевым по сравнению с Западом местом обучения различным специальностям не только малайзийской молодежи, но и молодых людей из других стран.

Малайзийский опыт доказывает, что нет нерешаемых задач и не достижимых целей. Были бы только четкое видение перспектив и воля к победе, которые так ярко воплотил в своей политике Махатхир Мохамад, доктор «М», творец «малайзийского чуда», открывший перед своим народом горизонты будущего.